Кино и немцы
Сокуров оказался посильнее Гете…
От конца и до конца
Европейская киноакадемия внесла Александра Сокурова в список 100 важнейших режиссеров кино. Для жителей Иркутской области Александр Николаевич был и остается земляком – род в деревне Подорвиха Иркутского района. А в 2011 эта картина стала главной сенсацией в российском кинематографе. На Венецианском кинофестивале работа получила главный приз – «Золотого льва».
9 февраля в центре российской кинематографии им. Гайдая (бывший кинотеатр «Художественный») состоялась иркутская премьера фильма Александра Сокурова «Фауст», которую многие называют «губернаторской премьерой». Вообще фильм уже был показан европейскому зрителю. В 2011 эта картина стала главной сенсацией российского кинематографа, а на Венецианском кинофестивале работа получила главный приз – «Золотого льва». Европейская киноакадемия внесла нашего земляка Александра Сокурова в список 100 важнейших режиссеров кино.
В вечер показа в «Художественном» собралась культурная элита города, были и просто зрители, люди разных поколений. Подготовленные предварительными материалами в прессе, выступлениями организаторов, а также обращением к зрителям самого Александра Сокурова, показанным в качестве видеопредисловия к картине, зрители ожидали увидеть нечто незаурядное, что соответствовало бы и критериям фестиваля в Венеции, и собственным представлениям о вершине кинематографического искусства.
Однако многих зрителей постигло разочарование. И причина – не только сложный кинематографический язык повествования и закадровый перевод диалогов с немецкого языка на русский. Главное – почти физически ощутимая беспросветность всего происходящего. И Фауст, и другие персонажи фильма производят гнетущее впечатление своей порочностью. Бог – везде, а черт – там, где деньги, - говорит один из героев фильма. Однако абсолютно нищий Фауст с тем же успехом продает душу дьяволу за одну ночь с Маргаритой.
Натурализм многих сцен повергает зрителя в психологический шок.
Самые первые кадры фильма переносят нас из космических высот в небольшой городок в средневековой Германии, и вот – сцена в некоем анатомическом зале. Но зритель еще не догадывается об этом – просто ему показывают крупным планом обнаженное тело, мужскую плоть, разверстый живот, в котором роются – иначе не скажешь – руки ученого, доктора Фауста. Роясь в перепачканных кровью и грязью внутренностях, он ищет душу человека. Может, она в голове? Нет, там, в мозгах, один мусор. Тогда в пятках?
Обнаружить душу не удалось нигде. Тело ставят вертикально, и весь этот ливер вываливается на пол…
В другом эпизоде здесь же появляется женщина. Ее усаживают на кушетку, задирают юбки, что-то происходит… И из нее извлекается куриное яйцо! Как оказалось, уже вареное. Его протягивают самой женщине, она чистит скорлупу и, не догадываясь, что зрителя уже мутит, с омерзительным выражением лица съедает яйцо. Ну ладно, там искали душу; а здесь – что? Для чего это извращение женской сути?
Герои фильма, разговаривающие несколько осовремененным языком, живут в невероятных условиях, каких-то нечеловеческих. И дело не в том, что у них нет электричества, телефонов, телевизоров. У них заскорузлый быт и беспросветность, у них не дома, а каменные трущобы, у них нищета и немытость. Все в них вызывает омерзение: они мерзко едят, мерзко живут…
Вокруг Фауста уже вьется искуситель, но он еще не проявил всех своих аппетитов. Ждет удобного момента, чтобы выторговать его душу. Но зрителю уже явлена Маргарита, с виду – совершеннейшая невинность, наивная, юная, с ангельским лицом… Ее мать отвратительно печется о сохранении невинности дочери, так что дочь ненавидит ее. Из-за материнской тирании Маргарита поначалу вызывает сочувствие. А потом…
События медленно, но развиваются. Фауст между делом убивает юношу, брата Маргариты. Маргарита узнает, кто убийца - но приходит чуть ли не отдаваться Фаусту, при этом ведет себя так, что вызывает у зрителя новый приступ омерзения. А на Фауста находит затмение – он созрел для того, чтобы продать душу дьяволу. Но не любви Маргариты он просит – а элементарно «одну ночь с ней». Спрашивается: а стоило ли закладывать душу ради той, которая и так на все согласна?
…В момент их страсти нам показывают крупным планом лица любовников – они искажены, деформированы, в них сквозит что-то сатанинское…
А есть ли она вообще, душа? Есть ли любовь? Есть ли все это у героев фильма?
О чем вообще говорят с нами создатели «Фауста», и главным образом режиссер Александр Сокуров? О том, что человек без Бога отвратителен? Можно было бы с этим согласиться, но есть многочисленные примеры того, что люди исключительно светские тоже бывают вполне «нормальными» - совестливыми, порядочными, не способными на подлость, предательство, убийство. Целые поколения атеистов в советское время были насильственно лишены Бога – что же, все они – преступники? Нет. А те, кто ходит в церковь нынче – он что, сразу становится высоконравственным? Тоже нет.
Да, все персонажи Сокурова «страшно далеки» от соответствующих им персонажей Гете, ведь вся эта история корнями уходит в того, классического «Фауста». Да и Сокуров в своем обращении к зрителям подчеркивает, что больше всего хотел бы, чтобы зрители после просмотра фильма перечитали Гете.
«Фауст Сокурова словно рожден временем, чьи высшие идеалы – набитый желудок и плотские услады, временем, которое понимает слово «познание» разве что в самом интимном смысле», - пишет о фильме критик Олег Ковалов.
Может, в этом – ключ к пониманию картины? Показать, как вырождается все и вся, от каждого отдельно взятого индивида до всего общества в целом? Но нам это показывают каждый день по многу часов – на телеэкране. И когда там, на ТВ, кровь льется рекой, трупы валяются на каждом шагу, а цена человеческой жизни не стоит ломаного гроша, - нас уже выворачивает на изнанку, и мы переключаем канал в поисках хоть чего-то человечного и человеческого. Но вряд ли таким антиподом американским киноподелкам можно считать «Фауста», от которого тоже мутит. Причем, когда это сделано талантливым человеком – крупные планы, подолгу рассматривающая детали происходящего камера, претензия на метафоричность, - это переносится еще труднее, от этого становится невозможно отмахнуться.
К финалу фильма у зрителя появляется мысль, что человек создан «по образу и подобию», но не Бога, а дьявола. И мне жаль его, зрителя, каковым являюсь и я сама, потому что омерзения этой жизни хватает и в реальности, и нам не надо доказывать это через «изысканные» произведения искусства. Порой кажется, что у наших именитых авторов, создающих элитное кино, либо извращено собственное сознание, либо они просто подыгрывают извращенному сознанию западных художников. Может быть, наше спасение - в способности противостоять этому?
То, что в мире произошли какие-то непоправимые сдвиги, смещения пластов, - очевидно. Достаточно привести только один пример из нашей, отечественной культуры. Пример, от которого тоже тошнит и о котором я буду говорить до тех пор, пока этот прецедент не аннулируют. Это присуждение Государственной премии (!) арт-группе «Война», изобразившей мужской орган на Литейном мосту в Петербурге. Так проявились якобы творческая дерзость, инновационный подход, креативное мышление. Можно про это забыть, можно это игнорировать, но это, наверное, отражает сегодняшнее состояние нашего общества и его общей культуры.
Сокуров, конечно же, работает на другом уровне и я далека от того, чтобы сравнивать его творчество с «творчеством» группы «Война». И я в данном случае не о них, творцах, а о тех, кто оценивает. И мне страшно представить, какие в таком случае фильмы показываются на кинофестивалях.
И для чего – фильм Сокурова? Чтобы общество взглянуло на себя со стороны?
А может, все гении – душевно больны? Тогда от их творчества тем более надо бежать, даже если оно отмечено там, на западе, престижными наградами.
Хочу подчеркнуть, что это мое, субъективное, дилетантское мнение, никак не подкрепленное мнениями знатоков и творцов киноискусства. Они ведь тоже могут высказаться.
Любовь Сухаревская, «Байкальские вести»